Правозащитники в России

О деле Даниила Константинова:

«Только что в суде в Москве был освобожден из-под стражи активист Даниил Константинов. На самом деле команда адвокатов провела гигантскую работу – очень демонстративно, иллюстративно доказала несостоятельность обвинения. Но судья, как водится у нас в стране, не решилась вынести оправдательный приговор: переквалифицировала обвинение в убийстве на обвинение в хулиганстве и применила постановление об амнистии, притом что прокурор на прениях просил 10 лет лишения свободы. Мне хочется поздравить Даниила Константинова, его отца Илью и адвокатов.

Мне кажется, что корни этого процесса уходят в некую принципиальность, которую проявляют силовики: Константинов отказался сотрудничать с полицией, с Центром по противодействию экстремизму, и его сотрудники сказали: ты тогда будешь сидеть, что он два с половиной года и делал – сидел.

Я не склонен из отдельных дел делать далекоидущие выводы по поводу “потепления", “либерализации" или чего-то еще – я не склонен считать, что Путин способен на либерализацию. По крайней мере за 15 лет мы не были тому свидетелями».

О прожектерах:

«В том, что нужно реформировать весь государственный аппарат России, для меня нет никаких сомнений. Нужен план на случай смены политического режима. Но актуальность такого плана возникнет, когда станет понятно, что этот политический режим сменится в ближайшей перспективе. Пока нет такого понимания: невозможно определить точку отсчета, относительно которой нужно формировать и формулировать будущие реформы.

Это может произойти через год, а может через десять лет, в течение которых президент собирается оставаться у власти».

О полиции:

«Мне есть что предложить по линии реформы МВД, к которой мы имели прямое отношение, когда Дмитрий Медведев в конце 2009 года запустил эту реформу. Она привлекла огромное внимание общественности – на сайт, посвященный реформе МВД, поступило 25 тысяч откликов и предложений по внесению изменений в законопроект “О полиции". Не было такого ни до, ни после. Но фактически реформа полиции провалилась – более того, она и не планировалась, это был отвлекающий маневр, попытка спустить пар, который накопился.

Михаил Саакашвили сделал много чего не очень хорошего и вообще, на мой взгляд, довольно странный персонаж, – но вот реформа полиции ему удалась на славу. Вряд ли кто-то всерьез подвергает это сомнению. По сравнению с теми вымогателями на дорогах, которые были раньше, грузинская полиция сейчас – образец для подражания.

При этом просто взять и механически экстраполировать опыт грузинской реформы полиции на Россию невозможно просто потому, что в Грузии 48 тысяч полицейских, включая пограничную службу, которая является частью полиции. В России миллион полицейских. Сделать по мановению волшебной палочки за несколько лет у нас хорошую полицию в отрыве от реформы ФСИН, суда, прокуратуры и следствия невозможно».

О суде:

«Для меня очевидно, что реформы надо начинать с силового блока и судов. Нам нужен суд, нам нужно ощущение доступности справедливости. Суд должен начать работать. То, что сейчас делается, не может считаться судом».

О люстрации:

«Провести классическую люстрацию, как в Чехии, Польше или ГДР после объединения Германии в России будет очень трудно: давайте понаблюдаем, как это происходит в Украине. Давайте поймем, что в России сейчас около 5 млн сотрудников только силовых органов, не считая госслужащих и муниципальных служащих. Если мы умножим это условно на три, мы представим себе численность семей чиновников и силовиков в России, и это экономически активная часть населения, не дети и не пенсионеры. Как там говорил Виктор Черкесов? “Чекистский крюк"? Нужно Россию с крюка снять. Разрыв в преемственности советского инквизиционного государственного устройства нужен, но какой – над этим вопросом придется ломать голову».

О ЕСПЧ и ЮКОСе:

«У нас за сотню перевалило число дел, находящихся в работе в Европейском суде. Исключать выход России из-под юрисдикции ЕСПЧ нельзя. Дела, которые уже находятся в производстве, будут рассматриваться вне зависимости от того, выйдет Россия или не выйдет; более того, еще шесть месяцев можно будет подавать новые жалобы. Возникнет вопрос с исполнением решений, но это даже интересно, потому что если Европейский суд будет присуждать компенсации, а российские власти не будут их выплачивать, то по всему миру начнутся судебные процессы об обращении взыскания на имущество Российской Федерации и государственных корпораций, между прочим.

Когда это может произойти? Ключевым моментом здесь является решение по делу нефтяной компании ЮКОС, по которому Европейский суд признал за Россией нарушение прав и постановил выплатить компенсацию в 2 млрд евро. Абсолютно беспрецедентная сумма – даже близко ничего такого не было никогда за все 60 лет существования ЕСПЧ!

Российские власти уже заявили, что они до 30 ноября подадут жалобу. Затем они всячески будут затягивать исполнение. Понятно, что для российских властей 2 млрд – тоже деньги немалые, но большее значение имеет политическая составляющая. То есть акционеры ЮКОСа во всем этом более 10 лет тянущемся споре были правы. Это означает, что если российские власти пойдут на выплату, они это признают. А неисполнение Россией решения ЕСПЧ будет означать выход из Конвенции по защите основных прав и свобод и автоматически – из Совета Европы.

Ключевым моментом здесь будет лето 2015 года».

О политике:

«Я не считаю себя философом, равно как и политиком. Здесь был вопрос: почему я не участвую в выборах? Мне понравилось, как на этот вопрос ответил Михаил Ходорковский: это дает возможность говорить то, что думаешь. Политикам говорить то, что думаешь, не удается. Я занимаюсь тем, чем занимаюсь – исключительно юридической работой».