Первый десант

Сейчас нам трудно представить, что на месте нефтехимического и электролизного комбинатов, ангарских многоэтажек была таежная глухомань. А всего 70 лет назад (по историческим меркам - детский возраст) в осенний вечер 15 октября в сосновом бору на берегу Китоя у костра сидели 15 парней и с недоверием слушали рассказ прораба Николая Плаксина о том, что скоро здесь будут город и химический завод. Наверное, считали его мечтателем. Но он был из числа людей, которые воплощают мечту в жизнь.

Дело государственной важности
Строительство нового предприятия по производству жидкого топлива в Сибири диктовала международная обстановка, сложившаяся накануне Второй мировой войны. Военная программа милитаристской Японии предполагала захват Южного Сахалина, Курил, Китая и Маньчжурии. Транссибирская магистраль была главной дорогой, связывавшей западную и восточную части нашей страны. Железнодорожные составы везли необходимые грузы, в том числе горюче-смазочные материалы, для моторизированных частей Красной Армии, расположенных на Дальнем Востоке и в Сибири. Если бы враг перекрыл магистраль, огромная часть государства оказалась бы отрезанной от центра и лишилась военных поставок. Чтобы обеспечить бесперебойное снабжение горючим моторизированных частей, на территории Сибири нужен был свой завод по производству моторного топлива.
В 1939 году на XVIII съезде ВКП(б) в плане третьей пятилетки развития народного хозяйства была поставлена задача построить восемь заводов искусственного жидкого топлива, в том числе в Черемхово. Но грянула Великая Отечественная война.
К планам строительства суждено было вернуться только в 1945 году. От первоначально предложенной Макарьевской площадки вблизи Черемхово пришлось отказаться - она не отвечала размаху предстоящих работ. Более предпочтительным вариантом оказалась местность в междуречье Ангары и Китоя - здесь были все условия для возведения комбината и соцгородка: густой сосновый лес должен отделять предприятие от жилого массива, а роза ветров относить в сторону вредные выбросы химического производства. Первое оборудование из Верхней Силезии в счет ущерба, нанесенного нашей стране, поступило 15 мая 1945 года. Его принимали на Китойском плацдарме. Разгружали вагоны и оставляли груз под открытым небом вдоль железной дороги. Надо было закладывать промышленную базу и строить жилье.
На территории еще работали геологи и топографы, отмечая на местности расположение будущих производственных объектов, улиц и площадей, а на место будущего строительства уже прибыли первопроходцы. Начальником первого строительного участка был назначен Николай Иванович Плаксин, о чем имеется запись в его личном листке по учету кадров: «1946XII-1948V - Начальник участка Промтреста Газстрой-16 ст. Китой Иркутской области».
С тех пор привычная работа стала для него делом государственной важности.
Первопроходцы
Николаю Плаксину в октябре 1946-го исполнилось 32 года, а его подчиненным и того меньше - выпускники школ фабрично-заводского обучения (ФЗО). Первый десант, направленный из Усольского треста-32 Главнефтестроя, обосновался в лесу, там сейчас сходятся улицы Октябрьская и Иркутская.
На место дислокации первопроходцы прибыли во второй половине дня, до вечера разбили лагерь, установили палатки. В октябре уже замерзала вода у кромки Китоя, по утрам землю покрывал иней - до настоящих сибирских холодов рукой подать.
Не сказать, что место в междуречье было необжитым: поблизости деревни Китой, Биликтуй, железнодорожные станции Мегет, Суховская, поселок Старица. В аварийном порядке на месте будущего Майска с апреля работала бригада Николая Басурманова. Но прибывающим специалистам жилья не хватало. Для временного размещения людей решили, как на фронте, рыть землянки. Это был самый быстрый и выгодный вариант. Из инструментов нужны топор, пила да лопата. Для перекрытий рубили лес тут же, на строительной площадке. Для отопления сначала использовали буржуйки, а потом - кирпичные печи.
Какими они были, те ребята из первого десанта? В основном мальчишки из ближайших деревень, пережившие войну, худые да жилистые. Не каждому под силу работать полуголодным с утра до ночи. Техники - никакой: все вручную, постоянно на ветру и холоде.
О Николае Ивановиче Плаксине мне поведали его родственники - невестка Александра Рувимовна Плаксина, племянница Татьяна Васильевна Моргунова, жена племянника Галина Кирилловна Власова. Их семьи до сих пор живут в Ангарске.
- Николай Иванович - сибиряк из обычной рабочей семьи. Родился на берегу Байкала в деревне Паньковка. В семье, кроме него, было шестеро детей. Отец - мастер на железной дороге, мать - домохозяйка. Детей воспитывали строго, в старинных семейных традициях, с детства к труду приучали, - рассказали они.
Николай окончил техникум путей сообщения в Иркутске. Не имея высшего образования, работал на руководящих должностях, в том числе заместителем главного инженера Управления строительства. Народным университетом для него стала стройка. Организаторские способности, умение нацелить людей на выполнение задания и огромная личная ответственность позволили достичь высоких должностей. Когда ему намекали, что неплохо бы диплом о высшем образовании получить, отмахивался: «На учебу много времени надо, у меня его нет. А получать диплом о заочном образовании по блату - перед людьми стыдно».
- Его на стройке уважали, и он это ценил. Трудовая дисциплина в те годы строилась на выполнении задания любой ценой. Николай Иванович это учитывал, но и о рабочих заботился, - вспоминает Галина Власова. - Среди ребят установил правило: дисциплина - армейская, трудолюбие - безупречное, уважение к старшим - сыновнее.
Ноябрь выдался морозным. Чтобы копать котлованы, отогревали землю кострами, и сами у огня грелись. К новому, 1946 году вдоль просеки было готово 15 новых землянок. Одну из них заняли сами строители. На улице мороз, метель, а в землянке хоть и тесно, но тепло. Одно плохо: сырость скапливалась, к утру потолок куржаком покрывался. Незамысловатым было первое жильё в будущем самом благоустроенном городе России, но лиха беда начало.
- Мы приехали сюда в октябре, значит, и улицу назовем Октябрьской, - предложил начальник участка. И все с ним согласились.
Землянки не один год служили людям, позже рядом с ними открылись сапожная и портновская мастерские, столовая, магазин, пекарня, баня. Заглянуть в прошлое помогают фотографии. Николай Плаксин собирал их в личный альбом, берег каждое фото, как исторический документ, свидетельствующий о рождении нового города. Впоследствии родственники первостроителя передали архив в Музей Победы.
Время выбрало его
Одни смотрят в лужу и видят грязь, другие - отраженные в воде звезды. Николай Плаксин видел звезды. Он был неисправимым оптимистом, всей душой верил в светлое будущее нашего края, но при этом осознавал, что новый день он строит своими руками, потому к каждому заданию относился, как сейчас говорят, гиперответственно.
Весной 1946 года его строительно-монтажный участок переводят на промышленную площадку. Поставлена задача в сжатые сроки возвести базу оборудования и ремонтно-восстановительный завод, чтобы собрать под одной крышей привезенное оборудование, которое все еще лежало вдоль железнодорожных путей, и приступить к его монтажу. С тех пор судьба Николая Плаксина прочно была связана с комбинатом.
Летом 1948 года строительство города и промышленных объектов передали военизированной организации - Главпромстрою МВД СССР. О присвоении Николаю Ивановичу воинских званий можно проследить по наградам за безупречный труд. В феврале 1957 года капитан технической службы награжден значком «Отличник военного строительства». В ноябре этого же года майор Плаксин Н.И. награжден грамотой за отличное выполнение производственных заданий на стройках Минобороны СССР. В итоге первостроитель Ангарска дослужился до звания подполковника в отставке.
На комбинате он знал про каждый объект. Заглядывал в каждый уголок стройки, проверял качество выполнения работ. В семье вспоминают, как однажды из-за своей дотошности он едва не погиб.
- Готовили к испытанию промышленный объект на газовом заводе, приехала московская комиссия. Желая убедиться, что все в полном порядке не только на центральном газопроводе, но и в ответвлениях, Николай Иванович отошел в сторону и не заметил, как отстал от остальной группы, - говорит Александра Рувимовна. - Все начальство вышло наружу, загерметизировали люки, чтобы приступить к запуску газа. И тут кто-то из присутствующих заметил: Плаксина нет. Подняли тревогу, нашли его, а он уже понял, что беда могла произойти, стоял весь бледный.
Он и дома таким же был: все должно быть сделано вовремя и как следует. На участке у своего дома в поселке Северном разбил огород, выращивал овощи, сам солил помидоры и огурцы, пельмени лепил быстрее всех. Двоих сыновей, Юрия и Валерия, к труду приучал. Любил собирать гостей, на праздники друзья и родственники шли к Плаксиным, где их радушно встречали за накрытым столом и не делили на начальников и подчиненных.
- Он сам любил жизнь и старался порадовать людей, которые были рядом с ним, - вспоминает племянница Татьяна Васильевна Моргунова. - Мой отец - старший брат дяди Коли. Наша семья жила небогато. Родители не могли позволить себе купить для детей дорогие вещи. Представляете, какой был восторг, когда на семнадцатилетие мне и моей сестре-близняшке Николай Иванович надел часы на руку! Это был предмет роскоши, в те годы наручные часики было не так просто купить! Потом его жена рассказала, как во время командировки в Москву он специально бегал по магазинам, чтобы выбрать для нас подарки.
Особенно заботливо он относился к родителям. После переезда в Мегет вся семья (а это отец, мать, их младшие дети и старший сын с семьей) жила в одном деревянном доме, в котором были лишь кухонька да комната.
Жилые дома для себя ангарские строители сначала поставили в «нахаловке», в пойме Китоя, в низине за Сангородком. Но место затапливалось во время паводков, дома стали вывозить. Свой Николай Иванович отдал родителям. Кстати, изба из добротных брёвен до сих пор служит людям и находится в Мегете на улице Калинина.
- Николаю Ивановичу поручали возведение важных правительственных объектов не только в Ангарске, - замечает Галина Власова. - В 1960-х годах он участвовал в строительстве резиденции для первого секретаря ЦК КПСС и американского президента Эйзенхауэра на Байкале. Выезжал в командировки в Байкальск, Краснокаменск.
В 1977 году он и умер на работе - сердце не выдержало. Ему было 63 года.