Почтовый ящик 79 помог предотвратить ядерную войну

В середине прошлого века в окрестностях нынешнего Ангарска одновременно строились два крупных комбината. Об одном из них - комбинате-16 по производству жидкого топлива - слава как об ударной стройке гремела по всему Советскому Союзу. О другом, комбинате-829, и о том, какую продукцию он будет производить, знали только те, «кому положено».

Назло надменному соседу

В 1945 году закончилась Вторая мировая война, но мира не наступило. Взрывы атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки были восприняты в СССР как ядерный шантаж всего мира и явное предупреждение нашей стране. Поводы так думать были. Доктор исторических наук Н.С. Симонов отмечает: «Наиболее зловещую известность приобрел план «Дропшот», утвержденный президентом США в конце 1949 года. В нем начало войны против СССР ориентировочно намечалось на 1 января 1957 года. Предполагалось, что к моменту нападения стратегический арсенал США будет насчитывать не менее 300 атомных бомб и 840 бомбардировщиков дальнего радиуса действия. СССР же, по расчетам разработчиков плана, имел бы в то время в лучшем случае 200 стратегических бомбардировщиков и ни одной единицы ядерного оружия».

Этим планам не суждено было сбыться, потому как к назначенному сроку Советский Союз уже обладал достаточным ядерным вооружением, чтобы дать агрессору достойный отпор. За несколько лет по всей стране вступило в действие множество закрытых институтов, лабораторий и производственных предприятий - так называемых «почтовых ящиков». Темпы строительства предприятий атомной отрасли впечатляют и в наши дни.

В марте 1954 года Совет Министров СССР принимает решение о строительстве секретного комбината («почтовый ящик 79») в городе Ангарске Иркутской области. В июле 1954-го на месте будущего строительства срубили первую сосну. Молва утверждает, что это собственноручно сделал директор комбината Виктор Новокшенов. Спустя три с половиной года, в октябре 1957-го, первую продукцию выдал разделительный завод. За последующие шесть лет построены и сданы в эксплуатацию основные промышленные объекты АЭХК: сублиматный завод, завод по обогащению урана вместе с энергетическим и вспомогательным комплексами и жилой район.

Почему именно Ангарск выбрали для размещения атомного производства? Потому что редко какой вражеский бомбардировщик долетит до середины страны. Да и секретное производство удобно спрятать в тайге, под боком у другой крупной стройки.

Бунт на секретном объекте

Учитывая, что электролизный химический комбинат - объект оборонный, к его строительству привлекали военные части, а кроме того по старому, проверенному способу нагнали заключенных.

«6 октября 1955 года. На строительство приехали четыре с половиной тысячи солдат. Встретили плохо, нет соответствующей одежды, нет бани, в бараках холодно…». «10 октября 1955 года. На строительстве работают 2400 зеков», - писал в дневнике директор Новокшенов.

«1958 год. Приступили к строительству химического завода, на площадке лес и больше ничего. Прорубили просеку, сделали зону, коридор (для лагеря) из колючей проволоки, по нему водили заключенных прямо на территорию комбината. На одной только этой площадке в одну смену было занято до полутора тысяч человек» - это уже воспоминания бывшего начальника АУС-16 Юрия Авдеева.

На строительстве объектов АЭХК работал спецконтингент 17-го лагерного отделения общего режима. Согласно характеристике лаготделений и пунктов Китойского ИТЛ МВД СССР, подготовленной и. о. командира отдельного отряда конвойной охраны МВД СССР майором Маракулиным, по состоянию на 1 февраля 1957 года это лагерное отделение отличалось лучшими коммунально-бытовыми условиями в «Китойлаге». «Общая жилая площадь представлена в виде 8 бараков каркасно-засыпного типа. В лагере имеются коммунально-бытовые помещения: стационар, санчасть, баня, прачечная, клуб-столовая, платная столовая, техническая и общеобразовательная школы, библиотека. Все жилые и коммунально-бытовые помещения пригодны для дальнейшей эксплуатации», - указано в справке.

Именно в этом лаготделении произошло малоизвестное чрезвычайное происшествие. О нем в книге «Ангарск как дитя лагерной зоны» рассказал Юрий Братющенко, историк, человек, который много лет прожил Ангарске, работал в политотделе управления лагерей. А случилось следующее. «Во время проверки после работы на входе в жилую зону в колонне было обнаружено несколько пьяных заключенных. Их изъяли из строя и водворили в ШИЗО. После чего группа опасных рецидивистов потребовала освобождения наказанных. Своими действиями рецидивисты спровоцировали массовый бунт, вылившийся в неповиновение администрации. Все люди в погонах и вольнонаемные были выдворены из зоны. Заключенные вскрыли ШИЗО и освободили задержанных. От администрации потребовали не применять мер дисциплинарного воздействия. На требования руководства лагеря прекратить беспорядки заключенные ответили отказом, начали поджигать отдельные строения. В зону, кроме медработников, никого не пускали. Длительные переговоры начальника политотдела и прокурора с заключенными через открытые ворота результатов не дали».

Жилая зона в течение нескольких суток находилась в плотном кольце охраны. В качестве второго пояса оцепления, по согласованию со штабом Забайкальского военного округа, был привлечен личный состав полка Советской армии. Однажды утром в пролом ограждения вошли вооруженные солдаты. Операция прошла успешно, но не обошлась без жертв. После происшествия был пересмотрен состав осужденных, часть из них отправили в другие места лишения свободы.

На промплощадке заключенные в основном работали на рытье котлованов, строительстве коммуникаций и вспомогательных работах, но как только начинали монтировать оборудование, их удаляли с объекта. К делу приступали специалисты и ученые.

«На площадке царил здоровый микроклимат, создаваемый самим директором В.Ф. Новокшеновым. Он уважал строителей, которые не жалели ни сил, ни времени, ни здоровья, вкладывали всю душу в будущий комбинат, монтировали уникальное оборудование, какого нигде больше не было!» - вспоминал Юрий Авдеев.

Специфика производства требовала секретности. Все, кто трудился на промплощадке, давали подписку о неразглашении сведений о строящихся объектах и выпускаемой продукции. Потому как «болтун - находка для шпиона».

Крестный отец Ленинградского проспекта

Два ангарских комбината, АНХК и АЭХК, строились параллельно во времени. Однако каждое предприятие возводило свой отдельный жилой поселок. Объединить их в один город помогла дорога.

Одна из проблем, которую требовалось срочно решить на электролизном химическом, - обеспечение строительства товарным бетоном. Его производство располагалось в районе нефтехимкомбината. «Чтобы доставить бетон к месту укладки, семитонные МАЗы должны были пересечь город и дальше по извилистой, тогда еще лесной дороге мимо поселка Кирова, деревни Старица прибыть к месту стройки комбината-829. Общая протяженность пути доходила до 25 километров», - пишет в книге «Прогулки по Ангарску» Надежда Елькина.

Весной 1955 года в Ангарск из Москвы прибыл Александр Комаровский - начальник Главпромстроя, ведомства по строительству объектов атомной промышленности. Личность легендарная, но неоднозначная: Герой Социалистического Труда, награжден семью орденами Ленина, лауреат Ленинской и Государственной премий. Он отвечал за строительство многих особо важных объектов, выполнявшееся силами заключённых ГУЛАГа. Этот человек стал «крестным отцом» нашего Ленинградского проспекта. Проблему с доставкой бетона решил одним росчерком карандаша. Гость взял карту, рейсшину и провел прямую линию, соединяющую окраину Ангарска в районе поселка Кирова и строящийся в то время 4-й поселок, определив кратчайший маршрут.

На другой день проектировщики уже работали в поле с геодезическими приборами, а еще через месяц строители получили первые чертежи проекта и приступили к строительству дороги. Твердое покрытие было сделано из бетона, за что новую трассу народ назвал бетонкой. Менее чем через год дорогу запустили в эксплуатацию. Она соединила не только два комбината, но и два жилых района. Впоследствии архитекторы формировали планы строительства города уже с учетом Ленинградского проспекта.